1 октября возрожденному ЧВВАКУШу исполняется 77 лет. Корреспондент Slo-vo.ru провел несколько дней в военном вузе, нашел душу в профессии штурманов, научился любить самолеты и понял, почему молодые люди хотят построить карьеру в армии.

За забором

— Куда так спешишь, земеля? — тормозит меня в военном городке высокий жилистый парнишка. — Тебя тоже майор ждет? На контракт попасть хочешь?

Я мотаю головой и говорю что-то невразумительное, но это его устраивает. Парень закуривает и доверительно сообщает мне, что недавно «дембельнулся», а теперь хочет устроиться на контрактную службу в авиабазу «Шагол», потому что в вооруженных силах платят больше, чем на заводе.

Каждый день с взлетных полос этого аэродрома уносятся резвые бомбардировщики Су-24 и с оглушительным ревом разрезают небо над моим домом. Иногда по ночам. Шум, который они оставляют, тревожит сон ЧМЗ-овских аборигенов, в том числе и мой.

Через пару минут мы проходим мимо уставших солдатиков, охраняющих КПП в наряде, и попадем за забор. Его слова о сытости армии подтверждаются почти сразу. Большинство военнослужащих, с кем мне удалось пообщаться, пользуются айфонами и водят хорошие авто. Позже в курилке мне рассказали, что базовая зарплата офицера ВВС начинается с 40 тысяч рублей. За время службы эти цифры можно увеличить в три-четыре раза. Проблема с «квадратными метрами» у военных так же отпала. Через три года после подписания контракта офицер может взять квартиру в ипотеку, которую будет выплачивать государство.

Армейский день сурка

Холодный косой дождь предательски вылетает из темноты, как пули затаившегося снайпера. Холодно и сыро, на часах начало седьмого. Курсанты выбегают из теплых казарм и строятся на плацу. Впереди предрассветный кросс в условиях промозглой безжизненной осени.

Через 40 минут будущие офицеры факультета боевого управления авиацией возвращаются в казарму. Завтрак в половине восьмого, и времени в обрез. Нужно успеть «подшиться», «умыться», идеально (по уставу) заправить кровати-рабицы и пройти обязательный осмотр. Пока «муравейник» приходит в движение, я разглядываю забавный плакат, олицетворяющий безапелляционный воинский юмор. На нем фотография стриженного под 3 миллиметра солдатика в профиль и анфас. Под ней подпись: «ОБРАЗЦЫ причесок». Выбор действительно богатейший — можно подстричься наголо, наголо или наголо.

Завтрак в столовке оказывается на удивление вкусным. Плов с кабачковой икрой, хлеб с маслом, кофе с молоком. За соседним столиком замечаю одинокого темнокожего с красной повязкой «дежурного» на рукаве.

— Это варяг из Африки, — вводит меня в курс дела первокурсник Дима. — Тут есть отдельный взвод иностранцев. Они, кстати, по-русски нормально так шпрехают. Я как-то разговорился на зарядке с одним. Он признался, что это правительство отправило его в заснеженную Россию учиться.

Дима родился в Калужской области. Как и многие «новобранцы» ЧВВАКУШа, два года «оттрубил» в кадетке. Как и многие, пытался поступить на летчика, но не прошел офтальмолога. Чтобы управлять самолетом — требуется стопроцентное зрение.

— У меня была четкая цель: после выпуска полетать на истребителе, потом пересесть на военно-транспортное судно, а лет в 30 уволиться из армии и уйти в гражданскую авиацию, — загибает пальцы Дима. — Ну, чтобы там денег хапнуть. Грубо говоря, я хотел попробовать все — от «спорткара» до школьного автобуса, но не срослось. В принципе нормально, штурман тоже хорошая профессия. Жаль только, что подругу пришлось оставить в Краснодаре. Хорошая такая подруга была, — подмигивает он мне.

Дима, как и другие первокурсники, пока еще говорит о долге чужими словами. Чувствуется, что уроки командиров в кадетке и на курсе молодого бойца, не прошли даром. «Армия — это святая обязанность каждого защитника, это любить нужно, это престижно, это не каждому дано», — повторяют они. В первокурсниках еще кипит юношеский максимализм. Если отдадут приказ — они будут скидывать бомбы на головы террористов, американцев или других потенциальных врагов родины. Без колебаний и сожаления. А еще они, по собственному признанию, понимают, что образование в военном вузе — престижно и в какой-то степени элитарно. С момента поступления на их карточку ежемесячно «капает» две тысячи рублей. На втором курсе эти парни подпишут контракт и начнут получать стипендию от 12 до 25 тысяч рублей. Для многих из них карьера в ВВС — это путевка в жизнь.

Властелины дронов

ЧВВАКУШ был создан незадолго до второй мировой войны. Из стен вуза вышли 37 тысяч штурманов, которых раскидало от Калининграда до Владивостока. В 2009-ом учреждение, ставшее символом Челябинска, попало под скальпель реформ экс-министра обороны Анатолия Сердюкова и прекратило существование. Курсантов передислоцировали в другие города.

Год назад новый министр Сергей Шойгу решил подарить ЧВВАКУШу второй шанс. Сейчас вуз существует, как филиал Военно-воздушной академии в Воронеже, но уже через год может получить самостоятельный статус. 

Летом сюда зачислили около 300 человек. Планировали больше, но часть поступающих завалилась на ЕГЭ, часть отсеялась на медкомиссии, не пройдя барокамеру и окулиста.
Сегодняшние курсанты обучаются на штурманов (работающих, как в небе, так и на земле), а также на операторов беспилотных летательных аппаратов.

— Для нас это эксперимент, — объясняет начальник ЧВВАКУШа полковник Игорь Шведов. — Мы понимаем, что это перспективно, потому что в будущем беспилотники будут на вооружении каждой тактической единицы сухопутных войск — это, так называемые, боевые дроны. Их сейчас американцы в Афганистане внедрить пытаются, чтобы сохранить жизнь личному составу. Лет через пять такими беспилотниками будут управлять наши выпускники.

По словам полковника Шведова, в перспективе училище начнет сотрудничать со школами авиамоделирования.

— Там занимаются ребята, которые познают аэродинамику, понимают, как устроены летательные аппараты. Это и есть первый шажочек к профессии, — резюмирует он.

Американская угроза

На въезде в военный городок стоило бы поставить вывеску «Добро пожаловать в прошлое». Агитплакаты, оставшиеся с советских времен, игровые автоматы из 90-х в местной «наливайке» «Огонек», бюст Ленина в музее училища. Самолеты Ан-26 и Ту-134, на которых учатся штурманы, тоже кажутся допотопными «монстрами», которые почему-то не вымерли вместе с динозаврами. Внутри они «нашпигованы» механическими радиолокационными и навигационными устройствами. Куча ручек, лампочек, кнопочек.

— Тебе не кажется, что все это как-то несовременно? — спрашиваю я у пятикурсника Евгения Цыпашева на борту Ту-134 на высоте 6500 метров. Он только что выполнил учебное задание — сбросил практическую бомбу на полигон под Тюменью.

— Все эти навигаторы, смартфоны и планшеты работают от спутников, которые запускает Америка, — не задумываясь, говорит он. — В случае войны они отключат связь, и вся гражданская авиация не сможет летать по маршрутам. Потому что их диспетчеры лишатся связи. Да и любой электромагнитный импульс вырубит их электронику. У нас же наземные станции хоть и старенькие, но надежные, проверенные годами. Если даже спутниковой связи не будет, то мы все равно выполним боевую задачу.

— Ты что, правда веришь в войну с США? — уточняю я, устав от отголосков советской риторики о западной угрозе.

— Мы в армии никогда не исключаем возможность войны, это всегда будет актуально, — с серьезным видом отвечает Евгений. — Если, не дай Бог, случится вооруженный конфликт, то кто-то же должен страну защищать.

Со стороны работа штурмана кажется сложнейшим механизмом. Ты должен рассчитать не только маршрут, но и доставить самолет в нужную точку и в нужное время сбросить боезаряд. На борту учитывается куча нюансов — скорость ветра, снос авиалайнера, метеоусловия, влияющие на видимость. Штурман должен реагировать на все изменения в режиме онлайн. Чтобы справиться с этим, нужно быть либо хорошим математиком, либо японским роботом.

Через пару недель у Жени госэкзамены, потом выпуск и распределение. Он говорит, что хочет служить поближе к Западу. Например, в Крыму, где есть наша авиабаза Кача. Либо в Екатеринбурге на аэродроме совместного базирования — Кольцово.

— А есть ли в авиации понятие «идеальный самолет»? — задаю я ему глупый вопрос, но он быстро выкручивается.

— Сверхзвуковой истребитель-перехватчик МиГ-31. Резвая машинка, быстрее и выше всех. Круче, чем ее американский аналог. Если мне повезет, то я буду летать на нем.

Эпилог

В первый день я начинаю чувствовать характер самолетов, во второй — учусь любить их. Ан-26 — крепкий, но неповоротливый, пахнущий керосином, со свирепо ревущим двигателем и блистерами, похожими на скафандр. В них можно полностью засунуть голову и пялиться, как дома и автомобили превращаются в «карту» из географического атласа. Ту-134 — лайнер, напоминающий лебедя, изящный и надежный, с покачивающимися крыльями. Через его иллюминаторы ночной Челябинск похож на гигантского святящегося паука, собранного из миллиона диодных лампочек.

Когда мы летим, выпускник ЧВВАКУШа, молодой штурман лейтенант Александр Слоботчиков пихает меня в бок и говорит:

— Ты искал в нашей профессии душу? Видишь закат? Правда, красиво? А на земле уже ночь. В этом и есть романтика и душа…

— Знаешь, моя бабушка живет в Еманжелинске, над которым мы иногда пролетаем, — добавляет Саша. — Когда она видит самолет в небе, то говорит: «Вон мой внучек!» — и машет рукой. Честно, мне от этого осознания теплее становится.

Учеба в военном вузе представляется пятью годами в дне сурка. Ежедневные кроссы и вылеты, прыжки с парашютом, штудирование высшей математики и физики, знакомство с аэродинамикой и радиоэлектронными системами. А еще это жизнь в казарме с единственным увольнительным на неделе. Впрочем, никто из курсантов не жалуется. Они говорят, что готовы пойти на определенные лишения ради перспектив в ВВС. Штурманов не набирали в течение четырех лет. Когда в 2018-ом нынешние поколение курсантов выйдет из стен альма-матер, аналогов которой нет в стране, в армии наметится дефицит кадров. Поэтому многие уже сейчас верят, что их ждет хорошая карьера в авиации.

Автор текста:  Василий Трунов

Фото: Валерий Звонарев, Дед-Чел (ChelTeam)

via www.slo-vo.ru