Полеты бомбардировщиков Су-24м над Челябинском – одна из самых обсуждаемых тем 2011 года. Шума вокруг них было больше, чем от самих самолетов.
Горожане с любопытством следили за непривычной для них военной техникой и, едва заслышав гул двигателей, бросались к окнам, а на улице поднимали взор к небу, пытаясь ее разглядеть. Блогеры наперебой делились в своих веб-дневниках удачными снимками самолетов, летящих парой или звеном. Челябинцы узнали, что мощные, стремительные фронтовые бомбардировщики ласково зовутся «сушками» и переехали они к нам из Бурятии надолго. Одни стали выказывать недовольство в сторону новых соседей, мол, очень шумные, спать мешают, другие, наоборот, парировали: пусть летают, значит, наша армия еще жива. Журналисты мечтали посмотреть авиачасть изнутри, но только нашему журналисту удалось уговорить летчиков на первое эксклюзивное интервью.

Нашим собеседником стал один из ведущих пилотов авиабазы Шагол, летчик I класса, заместитель командира авиационной эскадрильи, а также парапланерист и парашютист, осуществивший более 570 прыжков, гвардии майор Василий Плахов. Его приветливый, веселый взгляд и добрая «гагаринская улыбка» очаровали даже нашего фотокора, повидавшего немало настоящих героев. Несмотря на новогодние каникулы, гвардии майор Плахов вместе со своими товарищами продолжает нести ратную службу, охраняя покой мирных граждан.

- Сейчас в небе тихо, почему вы не летаете?

- До 10 января официальный запрет на выполнение полетов. В выходные – по субботам и воскресеньям – мы не летаем, в праздничные дни стараемся не беспокоить челябинцев.

- Праздник не пролетел мимо вас, пока вы были на службе?

- Нет, 30 декабря замечательно посидели с друзьями и сослуживцами, проводили нелегкий уходящий 2011 год, а 31-го отмечали торжество дома в семейном кругу. Правда, кое-кому в новогоднюю ночь выпало нести службу, заступить в наряд. Но ничего не поделаешь, такая у нас профессия… (улыбается).

- Какой новогодний праздник за время службы был самым необыкновенным?

- Новый 2008 год в Джиде (Бурятия). Мы встречали его при температуре -52С°. При этом снега почти не было. Чтобы дома не разморозились, грели трубы в подъездах паяльными лампами. 1 января, как по волшебству, пошел снег и сразу потеплело.

- Бурятский климат суровее южноуральского?

- Везде свои капризы природы, но мы к ним быстро адаптируемся. В Бурятии природа преподносила нам разные сюрпризы. Однажды, в августе 2006 года, на аэродроме случилось наводнение: уровень воды был 1,5-2 метра, ловили рыбу. Произошло это, из-за того что температура воздуха резко поднялась до +35-40С°, ледники в горах стали интенсивно таять, а горные реки Селенга и Джида начали подниматься, разлились и затопили всю округу. Не спасла даже защитная дамба. Пришлось эвакуировать самолеты, перегоняя их на аэродром Степь, расположенный за 1000 км от нас. Повезло, что военный городок стоял на горе, его стихия не затронула. А поселок Джида частично ушел под воду.

- Джида – это маленький городок?

- Военный городок и небольшой поселок вблизи аэродрома. Когда я увидел его впервые, приехав служить в 1999 году, то был просто в шоке. Горы, аэродром, 13 пятиэтажек, обнесенных забором из аэродромных плит. Все.
Деревьев нет, грунта, в общем понимании, тоже нет, песок с камнями. «Лунный ландшафт» – такое название придумали этой местности старожилы. До ближайшей больницы – 65 км, до ближайшего города – 250 км. Развлечений никаких.

Чтобы дозвониться до родственников, надо было по старинке заказывать телефонные переговоры на почте и потом ждать их часами. Когда появились первые сотовые, стало легче: звонить было хоть и дорого, но очень удобно. Про Интернет и разговора не было… Одним словом, тайга. Зато воздух там чистейший! Особое раздолье было малышам: они у нас бегали, где хотели, до скольки хотели. Нет тебе ни машин, ни прочих опасностей. Не то что в городе.

- Там же Байкал недалеко?

- Да, взлетая и набирая высоту, мы видели это чудесное создание природы, до него по прямой было всего 150 км. Многие маршруты полетов пролегали непосредственно над ним. Вид неописуемый! Вода настолько чистая и прозрачная, что когда смотришь сверху, кажется, видишь дно.

- На шум «сушек» тогда никто не жаловался?

- Там попросту некому было: 70 процентов местного населения работало в нашей части. Кстати, именно в Джиде я познакомился с бомбардировщиком Су-24м. Поначалу не верилось, что я, бывший истребитель (до этого летал на Миг-23млд), буду управлять таким мощным самолетом с реальными бомбами, ракетами, а впоследствии летать на нем в составе пары и звена. Втянулся потихоньку, самолет мне очень понравился. Очень помогли замечательные инструкторы, которым я безмерно благодарен. Они научили меня любить и уважать этот самолет. Су-24м непрост в пилотировании, но сговорчив, если знаешь, как он устроен и как работает. Откровенно говоря, у меня ушло шесть лет регулярных полетов на то, чтобы научиться понимать его с полуслова.

- Все пилоты с техникой на «ты»? Это талант от природы?

- Понять, прочувствовать технику до каждого болтика дано не каждому. Только тем, кто любит свое дело и относится к нему с трепетом. Для летчика это особенно важно. Необходимо также знание теории, законов физики и аэродинамики. Как говорил еще в начале прошлого века основоположник и теоретик аэродинамики профессор Жуковский: «Самолет не подвластен никаким авторитетам, кроме лиц, уважающих летные законы». Опытный пилот всегда летит впереди самолета, заранее прокручивая в голове все свои действия. Случись что, решение должно быть только одно и правильное.

- Что такое «почерк летчика»?

- Чаще его видно в мастерстве выполнения летчиком взлета и посадки. Мы сажаем «сушки» полностью в ручном режиме. Пассажирские самолеты сажает автоматика. Для сравнения, аккуратно сесть на полосу в ручном режиме – все равно что на скорости 120-150 км/ч въехать в гараж. Кстати, в Шаголе полоса удобная и широкая, а в Джиде была относительно узкая.

- Вам высокие скорости по душе?

- О, да! С детства гоняю! Но не лихачу, здравый смысл все же преобладает. Первым личным транспортным средством был подаренный родителями спортивный мотоцикл, который в духе того времени я переделал под себя: носились на нем с другом 130 км/ч. Впервые сел в кабину самолета в аэроклубе в родной Пензе. Это был польский самолет Вильга-35А, аналог нашего Як-12. Надежный, простенький. Предназначен для первоначального обучения пилотов и буксировки планеров. Зимой катится на лыжах, летом – на колесах. Поднимались мы не очень высоко, не больше трех-четырех тысяч метров. Тогда я увлекся авиацией всерьез и точно решил поступать в летное училище.

- В вашей семье были летчики или военные?

- Нет, я первый. Хотелось летать как можно выше и быстрее, поэтому выбрал Ставропольское училище, где готовили пилотов истребителей-перехватчиков. Годы учебы пришлись на лихие 90-е, когда многие училища начали расформировывать и сокращать. После первого курса нас отправили на месяц в отпуск, а по возвращении сообщили, что Ставропольское училище расформировывают и наш курс переводят в Армавир. Там пришлось начинать все заново, снова идти на 1-й курс. Конечно, было обидно до слез, еще и год потеряем. Но зато обещали, что наш курс доучат до конца, не сокращая число курсантов.
Откровенно говоря, ужас, что творилось в армии в те годы. Летали редко и мало, топлива не было, кормили ужасно. В Чечне в то время шли боевые действия, и мы, будучи курсантами, ездили на склады разгружать продовольствие для армии, что-то нам перепадало. Но гражданским в ту пору было еще тяжелее, а в армии хоть немного легче.

- Среди летного состава вашей авиабазы есть те, кто служил в горячих точках?

- Да, многие воевали, в том числе в Чечне. Об этом говорить не принято. Вспоминается такое всегда с душевной болью. Вне службы, в период застолья. Но, как ни странно, военные авиаторы, задача которых, по сути дела, – убивать, от экстремальной и специфической работы становятся более спокойными в жизни, более отзывчивыми, терпеливее относятся к бытовым проблемам, лучше понимают окружающих и пытаются разрешить конфликт, не срываясь на грубость.

- Это заметно по тому, как достойно командование авиабазы ведет себя в общении с недовольными шумом челябинцами.

- Мы их по-человечески, конечно же, понимаем. Поэтому командование приняло все возможные меры, чтобы уменьшить шум: увеличило высоту полета с пятисот до полутора тысяч метров, расширило круг полета в обход районов города.

На взлете создается сильный шум из-за того, что включаются форсажные режимы работы силовых установок, когда из двигателей вырывается пламя. Но без них самолету никак не взлететь, особенно с полными баками топлива и подвешенным вооружением. На посадку машина заходит, постепенно снижаясь, и ее становится слышно только при подходе к полосе. Но от этого тоже никуда не деться: прямолинейный участок траектории снижения, или, говоря авиационным языком, глиссады, нельзя перенести или как-то искривить. Да, к тому же, не может самолет упасть на аэродром вертикально, как кирпич. В любом случае мы выполняем военный приказ. Главнокомандующий приказал летать, значит, будем летать.

- Горожан еще волнует, что самолеты несут бомбы: а вдруг они упадут не там, где надо?

- Это невозможно, существует множество степеней защиты.
В нашей работе все выверено и отработано до мелочей. Наши инженеры и техники – также настоящие профессионалы, которые подходят к своим обязанностям со всей ответственностью. Граждане могут быть спокойны.

Самолеты ЧВВАУШ – Ту-134ш – всегда летали с вооружением («тушка» может нести до 12 авиабомб на внешней подвеске): они уже не пассажирские, а учебно-боевые. Курсанты на них учатся находить и определять цели с помощью радиолокаторов, прицеливаться и сбрасывать бомбы. Все бомбы падали только на авиационном полигоне.

- Уже полгода упорно ходят слухи о переносе авиабазы подальше от города.

- Это очень дорогостоящая операция. В ближайшее время она вряд ли возможна.

- Насколько сложным был переезд из Джиды в Шагол?

- Он растянулся на год. Полностью переехали только к ноябрю 2011-го. Отправляли технику в Челябинск постепенно. Это же не мебель перевезти! (Смеется). Гнали через всю страну. Как заместителю командира эскадрильи мне пришлось оставаться некоторое время в Джиде, чтобы помогать готовить самолеты к перелету, принимать и отправлять транспортные самолеты в качестве руководителя полетов.

- С какими чувствами ехали на новое место?

- Челябинск нас вдохновил своим масштабом и цивилизованностью, развитой инфраструктурой. Тут все под боком: больницы, гимназии, институты, театры, кинотеатры, бассейны… Было немного жаль расставаться с прежним местом, где я прослужил и прожил с семьей более 10 лет. Но у нового дома оказалось настолько больше плюсов, что ностальгия вскоре ушла на второй план.

- Каким Южный Урал предстал с высоты?

- Царством Хозяйки Медной горы. Мы летаем по строго определенным маршрутам – над горами и озерами Южного Урала. В районе Чебаркуля просто дух захватывает от красоты и величия местной природы. Южноуральские озера – это что-то! Величественные и темные, с потрясающими бликами от солнечных лучей. Летом, когда все цветет, Челябинск и окрестности еще прекраснее.

- А люди? Гостеприимными хозяевами оказались челябинцы?

- Очень! Тут мы нашли новых друзей, которые помогали обживаться, подсказывали, где, что и как. На наше счастье, весной в Шаголе сдали дом, в котором нам выделили квартиры. В нашей авиачасти есть те, у кого за плечами по 15-20 лет службы в отдаленных районах, и для них настоящее чудо накануне пенсии переехать в большой город, получить свой угол и спокойно жить в комфортных условиях.

Мы благодарны всем челябинцам за внимание и понимание, с которым они отнеслись к нашему внезапному приезду, за терпение и поддержку: России нужна сильная армия, и жители Челябинска могут увидеть ее воочию, ведь она у них под боком. А мы гордимся, что у нас есть такой замечательный тыл! 

Источник: Анна Панферова (http://www.mediazavod.ru)